– Но слишком высоких строений там не поставишь.

– Я не был бы настолько уверен. Графенированные композиты на самом деле очень легкие. Благодаря этому и получилось отстроить вот такие небоскребы.

Он кивнул.

– А это возможно?

– Все необходимые технологии уже есть. И довольно скоро весь этот фонд уйдет под воду.

Он продолжал кивать.

– Лонгуй, сынок. Лонгуй.

– Уже, – ответил я.

– А от меня ты чего хочешь?

– Рычага. Мне нужен меценат.

Он рассмеялся.

– Ладно. Я как раз думал, что будет с этим городом дальше. Звучит очень интересно. Можешь на меня рассчитывать.

* * *

Вот это уже хорошо. Очень хорошо. И, выводя «клопа» обратно в реку, чтобы позволить ему дрейфовать по течению в сторону мидтауна, я все еще напряженно думал об этом. Проблема оставалась здесь и сейчас и заключалась в том, что я работал с деривативами в хедж-фонде, а не в архитектурной фирме, разрабатывающей новые направления межприливного строительства. Заниматься этим на своей должности я не мог.

Зато мог это спонсировать.

То есть найти людей, которые будут это спонсировать. Конечно, это было похоже на то, чем я и так занимался изо дня в день, потому что поиск спонсоров очень напоминал поиск хороших ставок. «УотерПрайс» мало работал с венчурным капиталом, но, возможно, зря, а искать позиции для лонга после того, как зашортил, всегда было мудро. Примерно это же я пытался проделать и с Джоджо.

Я задумался: смогу ли я выяснить, что было у нее на уме, или даже попросить у нее помощи в этом деле – что впечатлило бы ее даже сильнее. Если суть действительно заключалась именно в этом. А оно так и было. По крайней мере поначалу. Потом могло стать из разряда «чем быстрее тем лучше», а просьба о помощи – показаться признаком зрелой уязвимости. У меня было ощущение, что ей понравится, и мне не терпелось рассказать ей об этом.

Так что, когда «клоп» продрейфовал в мидтаун, я встал на Причале 57 и вошел в тот бар, где мы с ней познакомились. Снова была пятница, перед самым закатом – и она была там, всенепременно. Ну а как же? Были там и все те же ребята – Джон, Евгения, Рэй, Аманда. Все дружелюбно меня поприветствовали, и Джоджо в том числе, словно между нами ничего и не происходило. К тому же аналогичная ситуация у меня сложилась и с Амандой, поэтому наверняка отстранение от меня самой Джоджо не казалось странным – она держалась так отстраненно-дружелюбно, будто бы в стороне. Черт возьми!

Инки налил мне выпить и взглядом спросил меня как раз об этой проблеме, но я просто закатил глаза, показывая, что ничего хорошего тут нет и я расскажу об этом позже, а потом вернулся к своей компании. Было начало декабря, закат; веяло прохладой, река спешно и решительно несла свои воды к проливу Нарроус. Внутри бара группа играла спейс-блюз, пытаясь сделать подходящий саундтрек к пейзажу. За нашим столом велись привычные беседы, и меня это ставило в тупик: эти ребята, мои приятели, были полными придурками, но Джоджо получала удовольствие от их компании и в день нашего знакомства, и сейчас. Мы оба хорошо сюда вливались, но что это могло значить? У меня по спине пробежал холодок: а вдруг она сказала, что мне не хватает альтруизма, который ей так нравится в людях? Сказала, лишь чтобы скрыть нечто более фундаментальное, чем… ну, более фундаментальное, чем фундаментальные философские системы. Но выяснить это невозможно. Наверное, легче смириться с тем, что ей не нравятся мои ценности, чем перенести признание о том, что ей не нравится, как я пахну или как занимаюсь любовью. Но как раз последнее ей вроде бы нравилось. В общем, все было очень странно.

Я пытался игнорировать этот водоворот мыслей у себя в голове, а потом мы оказались рядом. Мы стояли бок о бок, и она спросила:

– Как прошел день?

– Хорошо, – ответил я. – Было много интересного. Пообщался со своим старым наставником из «Мюнструозности». Поговорили с ним о том, чтобы предпринять что-то и не дать жилому фонду рухнуть. Ну, знаешь, это связано с венчурным капиталом, типа того, о чем ты рассказывала.

Она посмотрела на меня с некоторым любопытством, и я постарался усмотреть в этом какую-то надежду. Но старался не отвлечься на кристальный блеск ее карих глаз, прекрасных глаз женщины, в которую я так сильно влюблен. Что было практически невозможно, и я лишь проглотил ком, вставший у меня в горле.

– Что ты задумал? – спросила она.

– Ну, я посчитал, что раз в межприливье нет коренной породы, то там нельзя построить ничего, что потом точно бы долго простояло.

– И решил поставить на них крест.

– Нет, вообще-то я говорил с Гектором о том, чтобы закрепить там так называемые «плавучие районы». Взять блоки по типу кораблей-городов и присоединить их к коренной породе, как бы глубоко она ни находилась, и тогда приливы-отливы уже не так страшны.

– А-а, – протянула она удивленно. – Классная идея!

– Вот и я так думаю.

– Классная, – повторила она, а потом слегка сдвинула брови: – Так тебя теперь интересует венчурный капитал?

– Ну, это только мысли. Там будет что лонговать после шорта. В этом ты была права.

– Да, это должно быть интересно. Ты молодец.

Итак. Немного надежды привязать к эмоции коренной породы, скрытой на глубине под водой. Эмоции моего неодолимого желания иметь эту женщину. Привязать к этой эмоции, пусть на поверхности закачается маленький буй надежды. А попозже вернуться и посмотреть, что еще туда можно привязать. Джоджо теперь не казалась холодной. Но и не была слишком рада моему внезапному интересу к недвижимости. Хотя и явного недовольства не выказывала. Может быть, ей было приятно; может, даже она одобряла. Обдумывала. Слегка улыбалась глазами. Когда-то один фотограф так мне и сказал: улыбайся глазами. Я тогда не понял, что он от меня хотел. А сейчас, возможно, видел это перед собой. Возможно. То, как она на меня смотрела… нет, я не понимал до конца. Честно сказать, я не понимал, о чем она сейчас думала. Совсем не понимал.